- Напротив... - сказала княжна, покраснев.
Лицо Грушницкого изобразило удовольствие. Он продолжал:
- Здесь моя жизнь протечет шумно, незаметно и быстро, под пулями дикарей, и если бы бог мне каждый год посылал один светлый женский взгляд, один, подобный тому... В это время они поравнялись со мной; я ударил плетью по лошади и выехал из-за куста...
- Mon Dieu, un Circassien!..* - вскрикнула княжна в ужасе. Чтоб ее совершенно разуверить, я отвечал по-французски, слегка наклонясь:
- Ne craignez rien, madame, - je ne suis pas plus dangereux que votre cavalier**.
Она смутилась, - но отчего? от своей ошибки или оттого, что мой ответ ей показался дерзким? Я желал бы, чтоб последнее мое предположение было справедливо. Грушницкий бросил на меня недовольный взгляд.
Поздно вечером, то есть часов в одиннадцать, я пошел гулять по липовой аллее бульвара. Город спал, только в некоторых окнах мелькали огни. С трех сторон чернели гребни утесов, отрасли Машука, на вершине которого лежало зловещее облачко; месяц подымался на востоке; вдали серебряной бахромой сверкали снеговые горы. Оклики часовых перемежались с шумом горячих ключей, спущенных на ночь. Порою звучный топот коня раздавался по улице, сопровождаемый скрыпом нагайской арбы и заунывным татарским припевом. Я сел на скамью и задумался... Я чувствовал необходимость излить свои мысли в дружеском разговоре... но с кем? "Что делает теперь Вера?" - думал я... Я бы дорого дал, чтоб в эту минуту пожать ее руку.
Вдруг слышу быстрые и неровные шаги... Верно, Грушницкий... Так и есть!
- Откуда?
- От княгини Лиговской, - сказал он очень важно. - Как Мери поет!..
- Знаешь ли что? - сказал я ему, - я пари держу, что она не знает, что ты юнкер; она думает, что ты разжалованный...
- Может быть! Какое мне дело!.. - сказал он рассеянно.
- Нет, я только так это говорю...
- А знаешь ли, что ты нынче ее ужасно рассердил? Она нашла, что это неслыханная дерзость; я насилу мог ее уверить, что ты так хорошо воспитан и так хорошо знаешь свет, что не мог иметь намерение ее оскорбить; она говорит, что у тебя наглый взгляд, что ты, верно, о себе самого высокого мнения.
- Она не ошибается... А ты не хочешь ли за нее вступиться?
- Мне жаль, что не имею еще этого права...
- О-го! - подумал я, - у него, видно, есть уже надежды..."
- Впрочем, для тебя же хуже, - продолжал Грушницкий, - теперь тебе трудно познакомиться с ними, - а жаль! это один из самых приятных домов, какие я только знаю. . .
Я внутренно улыбнулся.
- Самый приятный дом для меня теперь мой, - сказал я, зевая, и встал, чтоб идти.
- Однако признайся, ты раскаиваешься? . .
- Какой вздор! если я захочу, то завтра же буду вечером у княгини...
- Посмотрим.. .
- Даже, чтоб тебе сделать удовольствие, стану волочиться за княжной...
- Да, если она захочет говорить с тобой...
- Я подожду только той минуты, когда твой разговор ей наскучит... Прощай!..
- А я пойду шататься, - я ни за что теперь не засну... Послушай, пойдем лучше в ресторацию, там игра... мне нужны нынче сильные ощущения...
- Желаю тебе проиграться...
Я пошел домой.
* Боже мой, черкес!.. (Франц.) — Ред.
** Не бойтесь, сударыня,— я не опаснее вашего кавалера. (Франц.) — Ред.
| 
