Письма Лермонтова » Карамзиной С. Н.

50. С. Н. Карамзиной

Je viens d'arriver à Stavropol, chère M-elle Sophie, et je reparts le jour même pour l'expédition avec Stolipine Mongo. Souhaitez moi du bonheur et une légère blessure, c'est tout ce que l'on peut me souhaiter de mieux. J'espère que cette lettre vous trouvera encore à St. Pétersbourg et qu'au moment où vous la lirez je monterai à la brèche de Черкей. Comme vous avez de profondes connaissances en géographie je ne vous engage pas à regarder la carte, pour savoir où c'est; mais pour aider votre mémoire je vous dirai que c'est entre la mer Caspienne et la mer Noire, un peu au sud de Moscou et un peu au nord de l'Egypte, et surtout assez près d'Astracan, que vous connaissez si bien.

Je ne sais si cela durera; mais pendant mon voyage j'ai été possédé du démon de la poésie, idem, des vers. J'ai rempli d'à moitié un livre que m'a donné Odoevsky^[1], ce qui m'a porté bonheur probablement; je suis allé jusqu'à faire des vers français, — oh! dépravation! Si vous voulez je vous les écrirai ici; ils sont très jolis pour des premiers vers; et dans le genre de Parny, si vous le connaissez.

Vous pouvez voir par ceci quelle salutaire influence a eu sur moi le printemps, saison enchantée, où l'on a de la boue jusqu'aux oreilles, et le moins de fleurs possible. — Donc, je pars ce soir: je vous avouerai que je suis passablement fatigué de tous ces voyages qui paraissent devoir se prolonger dans l'éternité. — J'ai voulu écrire encore à quelques personnes à Pétersbourg, entre autres à M-me Smirnoff^[2], mais je ne sais si cette action téméraire lui serait agréable, voilà pourquoi je m'abstiens. Si vous me répondez, adressez à Stavropol, в штаб генерала Грабе^[3] — je me suis arrangé pour qu'on m'envoye mes lettres — adieu; mes respects je vous prie à tous les vôtres; et encore adieu — portez vous bien, soyez heureuse et ne m'oubliez pas.

Перевод

Я только что приехал в Ставрополь, дорогая m-lle Sophie, и в тот же день уезжаю в экспедицию с Столыпиным-Монго. Пожелайте мне счастья и легкого ранения, это всё, что только можно мне пожелать. Я надеюсь, что это письмо вас застанет еще в С.-Петербурге и что в ту минуту, как вы будете его читать, я ворвусь в пролом Черкея. Так как вы обладаете основательными познаниями в географии, то я не заставляю вас смотреть на карту, чтобы узнать, где это; но в помощь вашей памяти скажу, что это между Каспийским и Черным морем, немного южнее Москвы, и немного севернее Египта, а главное довольно близко к Астрахани, которая вам так хорошо знакома.

Я не знаю, будет ли это продолжаться, но в течение моего путешествия я был одержим демоном поэзии, т. е. стихов. Я заполнил наполовину книгу, которую мне подарил Одоевский, что мне вероятно принесло счастье. Я дошел до того, что стал сочинять французские стихи: О, извращенность! Если разрешите, я их напишу здесь же. Они очень хороши для первых стихов, и в манере Парни, если он вам знаком:

Из этого вы можете видеть, какое спасительное влияние имела на меня весна, очарованная пора, когда грязи по уши и меньше всего цветов. — Итак, я уезжаю сегодня вечером. Признаюсь вам, что я изрядно устал от всех этих путешествий, которые, повидимому, продолжаются в вечности. Я хотел написать еще некоторым лицам в Петербург, в том числе и госпоже Смирновой, но я не уверен, будет ли ей приятен этот дерзкий поступок и поэтому воздерживаюсь. Если вы будете мне отвечать, адресуйте в Ставрополь, в штаб генерала Граб<б>е; я договорился, что мне перешлют адресованные мне письма — прощайте; передайте приветы всем вашим; еще раз прощайте. Будьте здоровы, счастливы и не забывайте меня.

Примечания

50. С. Н. Карамзиной. В письме упоминается записная книжка, которую Лермонтову подарил В. Ф. Одоевский перед отъездом поэта на Кавказ 13 апреля 1841 года, и приводится текст стихотворения, вписанного в эту книжку. Все это позволяет отнести комментируемое письмо к 1841 году.

Конверта письма не сохранилось, но, без всякого сомнения, оно обращено к Софье Николаевне Карамзиной (1802—1865), дочери писателя и историографа Н. М. Карамзина, умной, образованной женщине, с которой, по свидетельству П. А. Висковатова, поэт «был особенно дружен» в последний период своей жизни. К Карамзиным, в их интимный кружок, состоящий из умных и талантливых людей, Лермонтов приезжал «освежиться» от скуки и пошлости так называемого «высшего света» (ср. <Из альбома С. Н. Карамзиной>). Из гостеприимного дома Карамзиных в начале мая 1841 года Лермонтов отправился в последний раз на Кавказ.

Приводимое в письме к Карамзиной стихотворение на французском языке «L'Attente» («Ожидание»).

^[1] Odoevsky — князь Одоевский Владимир Федорович (1803—1869), писатель, философ, музыкант, автор «Русских ночей», друг Лермонтова, подаривший ему 13 апреля 1841 года свою записную книжку с тем, чтобы Лермонтов возвратил ее, всю исписанную. Записная книга эта была возвращена Одоевскому 30 декабря 1843 года родственником убитого поэта А. А. Хастатовым.

^[2] M-me Smirnoff — Смирнова-Россет Александра Осиповна (1809—1882), участница кружка Карамзиных, находилась в дружеских отношениях с Жуковским, Пушкиным и Гоголем. В 1840 году Лермонтов посвятил ей стихотворение «В простосердечии невежды».

^[3] Граббе — Павел Христофорович (1789—1875), генерал, приятель А. П. Ермолова, в годы молодости член Союза благоденствия, привлекался по делу о декабрьском восстании 1825 года. В 40-е годы — командующий войсками на Кавказской линии и в Черномории. Его «Записки» — см. в «Русск. архиве» (1873 и 1888—1889). О письме Граббе к Ермолову, посланном с Лермонтовым в январе 1841 года, см.: С. А. Андреев-Кривич. Кабардино-черкесский фольклор в творчестве Лермонтова. «Ученые записки Кабардинского научно-исследовательского института», вып. I, Нальчик, 1946, стр. 260; И. Андроников. «Лермонтов». Изд. «Советский писатель», М., 1951, стр. 286—288.